Почти 13 лет своей таинственной музыкой они выворачивают людей на изнанку. А летом 99-го в Германии после выступления на open-air фестивале перед аудиторией в 15.000 зрителей они стали лидерами по продажам компакт-дисков. Народ сметал все имеющееся там ОЛЕ ЛУКОЙЕ, а немецкие продюсеры, буквально выпав в осадок, предложили музыкантам свою студию для записи альбома. Пластинка вышла, группа существует и развивается, дает концерты, готовит новый (седьмой) альбом, релиз которого планируется на начало лета 2002 года снова в Германии. Практически полное отсутствие рекламы, но при этом ни одного пустого или полупустого зала на их выступлениях не наблюдается. Их слушают, им верят, но никто толком не знает кто они такие, эти ОЛЕ ЛУКОЙЕ...
"... - Сейчас ты увидишь моего брата, другого Оле Лукойе, но он ни к кому не является больше, чем один раз в жизни. Люди зовут его Смертью. Видишь, он вовсе не такой страшный, каким выглядит на картинках, где его рисуют в виде скелета. Кафтан на нем вышит атосеребром, … за плечами развевается черный, бархатный плащ… Гляди, как он скачет!…-Но ведь смерть-чудеснейший Оле Лукойе!-сказал Яльмар.-И я ничуть не боюсь его!..." Великий Ганс Христиан Андерсен в психоделической концепции питерской этнотрансовой группы ОЛЕ ЛУКОЙЕ воспринимается мрачновато. Если к смерти относиться как к концу. А если, как к началу? Или как ко сну, нарушающему правила и рамки привычного существования? Обескураживающая полярность… Такова и музыка, выдаваемая уже более десятка лет Борисом Бардашом, лидером и основателем коллектива, и сотоварищами.
Борис: ОЛЕ ЛУКОЙЕ — это сон. Мы спим каждый день, но где мы в этот момент, что из себя представляем? Это же очень интересно: и сны, и все, что мы можем переживать во снах, и открывать для себя. А смерть в чем-то подобна сну, поэтому мы все должны будем встретиться с ней . Насколько мы будем к этому готовы? Тут много разных вопросов, которые требуют от человека каких-то решений и размышлений.
ТМ: Ваша музыка — это уход от реальности?
Борис: Нет, это ни в коем случае не уход от реальности. Это расширение понятий реальности. Каждый человек живет как бы в ящике, навязанным ему описанием мира. Он удаляется от состояния ребенка, которое почти открытое и незамутненное, а дальше общество, родители и система навязывают ему этот ящик, в котором он, в конце концов, оказывается захлопнут. Мы уже давно сделали свой выбор. Можно было потратить силы и энергию, пробиться в Москву, играть там 3-х минутные композиции, которые будут передавать по радио. Делать какую-то карьеру с целью получения более массовой аудитории и денег соответственно, но нам никогда не было это интересно. Хочется заниматься искренне тем, что нам действительно близко.
ТМ: А на сегодняшний день хоть одна ваша композиция есть в ротации какой-либо радиостанции?
Борис: Нет, ни одной. У нас средняя композиция длится 7 минут. Не формат. Полагается, что за музыкальным коллективом должен стоять какой-то лейбл, который должен пропихивать все это. У нас таких нет. Я просто думаю, что если что-то должно случиться, то оно обязательно произойдет, и люди, с которыми надо встретиться, с ними встретишься. Специально будешь бегать за ними, искать — это бессмысленно.
ТМ: Насколько ваш проект коммерческий?
Борис: Ну вот настолько. (Смеется) Наш проект почти полностью independent. В том, что выходит за рамки обычного, а значит скучного, во все времена принято подозревать шаманские, колдовские, космические чары. Этно-психоделическая музыка ОЛЕ ЛУКОЙЕ — это поток причудливо переплетающихся звуков, соединяющих в подсознании настоящую реальность с далеким прошлым, и одновременно с неизведанным будущим. Если присмотреться к слушателям, которые принимают активное участие в их перфомансе, то можно наблюдать удивительный процесс перевоплощения людей в иных себя, открывающих темную, в смысле скрытую, неизведанную сторону своего «я». В такт музыке они начинают двигаться, совершая робкие ломаные движения. После робость может исчезнуть вовсе, а появится лишь углубленное следование ритму. Именно так североамериканские индейцы танцуют свои священные танцы… Это я могу утверждать, ибо, живя в штате Оклахома, наблюдала коренных потомков индейского племени Чероки на территории современной действующей резервации, именуемой Секвойя. В связи с этим поражает, как люди, выросшие среди камней и низкого серого неба, вдруг начинают двигаться подобно тем, кто веками не терял связи ни с предками, ни с природой…
ТМ: Вы играете тяжелую психоделику. По вашему мнению, подобная музыка представляет собой какую-либо опасность для слушателя?
Борис: Я недавно слышал такую мысль от Николая Судника (группа “Зга”), что настоящая хорошая музыка должна быть прекрасна, но вызывать ужас. В принципе, музыка должна глубоко проникать, иначе это будет музыкальная жвачка. Включите телевизор и получите порцию этой жвачки. Мы хотим заниматься тем, что действительно волнует нас, а если волнует нас, то может и слушателя глубоко затронуть. Музыка настолько свободная форма, что не требует никакого особого багажа. Если человек достаточно искренне воспринимает ее, может отвлечься от своего эгоистического «я», музыка его захватит и понесет… Вот в этом и есть интересность, на мой взгляд. А жизнь сама по себе намного опасней, чем слушанье музыки. В любой момент может что-то произойти.
ТМ: Расскажите, как начинался ОЛЕ ЛУКОЙЕ, ведь проект существует с 1989 года…
Борис: А с того же, с чего все дети начинают — с рок-болезни. Слушайте песню Кости Кинчева «Меломан» — там рассказано об этом. Сам я слушал все как полагается: Beatles, Rolling Stones, Led Zeppelin, Deep Purple, Pink Floyd. Потом переключился на арт-рок. Мы сами начали с того, что стали играть чьи-то песни. Свои кавер-версии, я бы сказал. Просто получали удовольствие от того, что мы играем на инструментах, как это всегда бывает именно в начале в школьные годы. А дальше, почти сразу произошел вруб, что надо делать свою музыку, свои вещи, что мы пробовали, и получалось. Естественно, человек взрослеет, он меняется, углубляются его взгляды. То есть мы в разных пробовались для себя стилях: в тяжелом роке и, в основном, в арт-роке — таких сложных формах инструментальной музыки. У нас была группа СЕЗОН ДОЖДЕЙ. Тогда мы играли на фестивалях Рок-клуба, гастролировали с успехом по стране на общей той волне. Потом мы с Андреем создали ОЛЕ ЛУКОЙЕ. Стиль, а точнее форма искалась на протяжении нескольких лет, когда мы экспериментировали для себя. Потом состав уже какой-то определился, а когда появился ФРОЛ, и соответственно фагот, мы стали регулярно выступать как ОЛЕ ЛУКОЙЕ. Мы изначально задумывались не просто как группа, а как проект, где будут совмещаться возможности разных людей, инструментов, состыковки каких-то странных стилистических вещей, неожиданных. И это сейчас происходит: то с тувинцами выступали, то с бразильцами, а особенно на гастролях, после встреч с какими-то людьми интересными, случаются импровизации. На сегодняшний день постоянный состав группы ОЛЕ ЛУКОЙЕ выглядит таким образом: Андрей Лавриненко — бас-гитарист, с которым Борис Бардаш знаком еще со школы. Андрей также играет на рубабе и джамбе. ФРОЛ, который знаменит тем, что единственный в команде имеет почти законченное высшее (консерваторское) музыкальное образование. Владеет фаготом, жалейкой, окариной. Солистка Татьяна Сваха — молодая москвичка, исполнительница русской фольклорной песни. Она ездила в этнические экспедиции, записывала бабушек, так сказать, из первых рук. После жила и работала какое-то время в Чехии. В этом культурном центре Европы она, видимо, надышалась разного положительного воздуха и вот уже на протяжении почти 3-х лет добавляет ОЛЕ ЛУКОЙЕ свой удивительный шарм. Сергей Радовский делает звук, играет шумами и записывает альбомы. Вадим Кузенков – создает видео-слайд-перфоманс на концертах и видеоклипы. Борис: Мы довольно долго думали о привлечении женского голоса к нашей общей музыкальной краске, но никак не получалось найти личность подходящую. Поэтому просто махнули на это рукой и стали делать то, что могли сами, ни на кого не рассчитывая. И вот случайно на гастролях в Чехии мы встретили Таню. Она нас увидела на концерте, мы познакомились и сразу попробовали сыграть. Нам всем понравилось, поэтому мы продолжаем сотрудничество. Борис Бардаш — идеолог и вдохновитель ОЛЕ ЛУКОЙЕ, в группе занимается тем, что сочиняет музыку. Кроме этого, программинг, клавиши, голос и гитары — все тоже он. В жизни, Борис не эпатирует, но при этом весьма загадочен. Без сомнения интеллектуал, он весь в себе и никому не скажет тех истин, которые знает сам. Но кое-что все же удалось прояснить. Он родился в Ленинграде, окончил Электротехнический институт связи. После института несколько лет работал инженером в НИИ, потом ушел в свободное плаванье. Раз семь ездил в археологические экспедиции, работал землекопом. Какие-то полки где-то делал, семенами растений торговал для дачников, газеты разносил эпизодически. Потом делал фигурки типа нецке, которые у метро продают как сувениры. Это были не настоящие нецке, которые вырезают из вишневого дерева или кости, а подделки из гипса. Близок к восточной философии. Сам себя считает последователем Буддизма. Там черпает ту основу, которая, в общем-то, и дает возможность жить.
ТМ: Теперь становится немного понятнее, из чего рождается музыка ОЛЕ ЛУКОЙЕ…
Борис: Мы придумали сами название нашему стилю — био-хэк. Это, конечно, шутка, но иначе можно много слов потратить. Био — это значит, что явно тут присутствует натуральное, то есть природное — это корни, фольклор, «roots». Это богатейшая этническая культура мира, я бы сказал. Мы не замыкаемся только на русской или только на восточной. Мы специально не рубимся и не сидим в архивах, чтобы ухватить какие-нибудь фольклорные записи, как некоторые группы делают, и налепить их на электронную основу, а соответственно сделать коммерческий продукт. Путешествие — это в принципе один из основополагающих для нас принципов деятельности. Для нас музицирование есть некое путешествие за пределы обычной реальности. Музыка и магия традиционно в культуре были неразделимы. Поэтому для нас очень важны путешествия и за пределы реальности, и обычные поездки по каким-то местам, например, в центральную Азию — нашу Сибирь (Тува, Хакасия)… Путешествуем за границу. Прошлой весной мы сыграли 30 концертов по разным городам Германии. Мы постоянно новые страны открываем для себя, нам это интересно. Недавно в Хорватии побывали, где нам был оказан на удивление хороший прием, я бы сказал горячий.
ТМ: А что означает вторая часть в названии вашего музыкального стиля?
Борис: Это значит хэк в плане: «ХЭК!» То есть, энергетическая некая составляющая, драйв, ритм.
ТМ: Интересно, что слова в ваших текстах разобрать невозможно. Где-нибудь их можно посмотреть или это «птичий язык»?
Борис: Для нас всегда главной была музыка. Наши тексты имеют свою определенную степень важности, но они не превалируют. Есть вообще космические, действительно на «птичьем языке». Никакого смысла — у меня просто есть внутри образ некий, его невозможно описать. Но Таня иногда поет какие-то конкретные русские фольклорные песни, в принципе кроме отдельных слов понять все равно ничего невозможно. Она поет их именно так, как пели бабушки. Мне кажется, что в этом большая степень свободы для слушателя, зрителя.
ТМ: ОЛЕ ЛУКОЙЕ — уникальное явление, но зашифрованное настолько, что наблюдается полное отсутствие ореола скандальности, сплетен… Это из-за отсутствия промоушена или «фишка» такая?
Борис: Если специально устраивать скандалы, то это неискренность уже, игра в какую-то игру, например, промоушен или что-то еще. Зачем это нужно, с одной стороны? А с другой стороны, мне кажется то, что нужно, мы делаем в музыке, вот это мы хотим давать людям. А кто мы, что мы, что едим, мне кажется, это совсем необязательно им знать. Некая загадочность должна быть у человека, который чем-то занимается по-настоящему, мне так кажется. Нашей музыки достаточно.
Татьяна МАРИНКИНА, журнал Фуз N 7-8 2002.